Психотерапия для интернет-зависимых

Вопль в информационное пространство

Экологическая обстановка вокруг озера Байкал не устраивала граждан нашей страны, наверное, никогда – еще в начала ХХ века городская дума Иркутска обсуждала вопрос об ограничении лова омуля и даже в отдельные годы вводила запрет на промысел этого эндемика. Принципиальное отличие прошлого времени от настоящего, наверное, в том, что сегодня любой желающий может принять участие в защите «священного моря», не предпринимая для этого никаких физических усилий – и даже не вставая из-за стола! Достаточно просто подписать петицию на сайте Change.org. 

«Кислород.ЛАЙФ» снова решил изучить петиции, в которых упоминается Байкал. Формально на Change.org их больше сотни, но часть петиций касается объектов, которые лишь присвоили себе это имя – их авторы требуют, например, сохранить мост через реку Байкал или не закрывать футбольный клуб «Байкал». Наивность текстов поражает: как можно спасти мост, который пришел в негодность, или клуб, футболисты которого так и не научились попадать мячом в ворота соперников? Ясно ведь, что мост надо сносить и строить новый, а футболистов – приучать к общественно-полезному труду. 

Яркий пример петиции, написанной ради личного самоуспокоения («я не сидел сложа руки, я петицию писал») оставила в середине июля некая Татьяна Клопова. Текст, адресованный прокуратуре Республики Бурятия, настолько короткий, что можно привести его полностью: «Впервые посетили Байкал в июле 2019 в районе Максимихи и обратили внимание на то, что на поверхности воды плавают водоросли. Но при возвращении по железной дороге домой, в южной части Байкала, увидели просто устрашающую картину. Если не предпринять срочных мер, Байкал погибнет». Мило, но бессмысленно, поэтому и стоит под петицией 127 подписей. 

Из относительно свежих и прямо связанных с экологией стоит упомянуть петицию, созданную организацией «Экологический патруль» против свалки в районе пос. Усть-Ордынский: «Прямо по дороге на Байкал, на самые красивые заливы и пляжи священного озера, в Эхирит-Булагатском районе, расположена огромная свалка. Этот полигон уже не вмещает мусор, который сюда привозят жители поселка Усть-Ордынский. Суд обязал администрацию района решить проблему еще в 2013 году, в 2017 был создан проект нового полигона, но не прошел проверку, так как захватывал территорию реки Куда (одной из самых загрязненных в Иркутской области). В 2018 году отсюда была вывезена часть мусора, свалку закрыли, но жителям, за неимением другого места, пришлось сваливать бытовые отходы прямо около свалки! По этой причине размеры уже незаконного полигона стали еще больше, там постоянно ходят коровы, бегают дикие собаки целыми стаями, мусор горит так, что дым заволакивает дорогу и нечем дышать!». 

За три месяца петицию, адресованную администрации Эхирит-Булагатского района Иркутской области, подписали всего 242 человека, что для авторов должно быть крайне досадно. Жителям других регионов эти локальные проблемы могут показаться микроскопическими на фоне бурных протестов вокруг архангельского Шиеса или строительства мусоросжигательных заводов в Подмосковье и Казани. А для жителей Иркутской области это все еще проблемы Усть-Ордынского бурятского округа, который формально, после референдума, в 2006 году вошел в состав региона, но фактически остался если не государством в государстве, то регионом внутри региона – с собственными политическими традициями, экономикой и общественными отношениями. Никакое воздействие извне на этот округ до сих пор успехом не увенчалось, никто уже и не пытается. 

Жители соседнего с Эхирит-Булагатским Ольхонского района той же Иркутской области вскоре после вынесения приговора экс-мэру района Сергею Копылову создали петицию в его защиту. Чиновник, напомним, получил три года общего режима за то, что выделил земельный участок для добычи щебня и его временного (на период строительства автодороги) складирования. Сам Копылов собрал доказательства того, что место в экологическом отношении ценности не представляет, поскольку более 100 лет там был поселок – впоследствии обезлюдевший и забытый. Сторона обвинения, в свою очередь, доказала, что это не имеет значения, поскольку участок находился на территории Прибайкальского национального парка. «Абсурдность приговора состоит в том, что границы Прибайкальского национального парка в части земель сельскохозяйственного назначения (к которым относились выделенные земельные участки) на территории Ольхонского района не установлены, а потому на момент их предоставления невозможно было предположить, что это территория Парка», - парируют этот довод авторы петиции, дело которых выглядит совершенно безнадежным. Петицию подписали чуть более 3,2 тыс. человек, а на смену митингам, автопробегам и пресс-конференциям пришла полная тишина в СМИ и почти полная – в социальных сетях. 

Дело Копылова потерялось на фоне других проблем, однако конфликт вокруг Прибайкальского национального парка поддерживают и более 1,7 тыс. человек, подписавших петицию против намерения властей включить в его границы населенные пункты Ольхонского района: «В 1986 г. Советом Министров РСФСР образован национальный парк, в состав которого были включены и предоставлены земли лесного фонда сельскохозяйственного назначения площадью 418 тыс. гектаров. Территории населенных пунктов, земли гос. запаса, промышленности и обороны никогда в национальный парк не включались и не входили. Ситуация изменилась в 2018 году. Сегодня прокуратурой «продавливается» включение всех поселений Ольхонского района в национальный парк и, соответственно, перевод этих земель в особо охраняемые природные территории. Это противоречит в частности Земельному Кодексу, не предусматривающему двойную категорию земель».

Кремль, Путину

Зная, каких успехов в последние годы добилась Байкальская межрегиональная природоохранная прокуратура, не приходится сомневаться, что победа будет за ней. Пусть не сразу – дело Копылова три года расследовали, например – но прокуроры своего добьются, даже если коренные жители Ольхона будут называть происходящее геноцидом и другими громкими словами. Потому что на одной чаше весов негромкая петиция с парой тысяч голосов, а на другой – миллионы сторонников идеи «Байкал должен быть чистым, невзирая ни на какие расходы». 

Примером такого подхода может служить петиция некого Андрея Ершова под лозунгом «Требуем ликвидировать накопленные отходы Байкальского ЦБК». Этот документ, опубликованный 23 июля, то есть на месяц позже, чем заявление ольхонцев, быстро набрал почти 4,5 тыс. подписей, хотя описанная в нем ситуация опирается лишь на авторские гипотезы. «Из-за возможной сели в озеро Байкал может смыть столько отходов (карт со шлам-лигнином), оставшихся от деятельности БЦБК, сколько бы он сбрасывал в течение 700 лет. Достаточно 3-х дневного ливня в отрогах Хамар-Дабана», - заявляет Ершов. Далее он пространно излагает возможные последствия, которые проще описать тремя словами «мы все умрем», откровенно преувеличивая страсти хотя бы в ключевом пункте: «Будет отравлена вода в Ангаре, Иркутском водохранилище и станет непригодной для питья жителями Иркутской области (~2.5 млн. человек)». 

Дело в том, что 6 млн тонн отходов на 23 тыс. кубических километров воды Байкала – это две десятимиллионные доли на кубометр. По сравнению с Южной котловиной Байкала, конечно, несколько больше и вообще полное безобразие. Но, по сути, такая петиция – просто алармистская страшилка, которую можно использовать для выжимания денег из федерального бюджета в пользу той или иной научной или промышленной группировки, желающей «освоить» выделенные на утилизацию отходов БЦБК миллиарды рублей. К тому же господин Ершов – автор нескольких петиций, и в каждой из них он щедро раздает советы и команды самым разным структурам. 

Так, по поводу селеопасности в Слюдянском районе он предлагает «российским властям» следующие меры: «…взять на себя наконец-то ответственность и принять в кратчайшие сроки реальные меры по предотвращению катастрофы; 2) сосредоточить управление проектом по ликвидации отходов БЦБК на федеральном уровне, исключив бюрократию и многочисленные согласования среди заинтересованных органов и организаций; 3) информировать российских граждан, в первую очередь, проживающих в зоне возможной катастрофы, всю мировую общественность о реальном положении дел и предпринимаемых действиях по предотвращению трагедии». Такое впечатление, что Андрей Ершов только что десантировался в Россию с планеты Нибиру и не знает главную новость экологического сезона – 2019: в Минприроды РФ нет никакой бюрократии и согласований по поводу проблем Байкала просто потому, что нет ни одного сотрудника, занимающегося Байкалом. Вот и все. 

Информировать граждан, проживающих рядом с Байкальском, об опасности шлам-лигнина бесполезно – у них самих фантазия работает будь здоров. Кое-кто считает, что жидкая грязь в картах-накопителях может взорваться и «на 150 км ничего вокруг не будет». Кстати, продуктивная идея: продать отходы БЦБК военным как новое взрывчатое вещество – тогда армия сама их выкачает и вывезет!

Смотря по обстоятельствам

Отношение аудитории к петициям, и через них – к экологическим проблемам Байкала и его окрестностей, прямо зависит от актуальности поднятой темы. Схожие по смыслу петиции об охране леса, появившиеся с разницей в четыре года, привлекают внимание абсолютно по-разному. Первая, адресованная в то время еще главе Бурятии Вячеславу Наговицыну (ныне сенатору), требовала «…запретить коммерческую вырубку здорового живого негорелого леса в водоохранной зоне о. Байкал, на расстоянии 80 км от берега озера, расторгнуть договора аренды на вырубку леса с лесозаготовителями». Автор не сумел раскрутить свое обращение ни в СМИ, ни в социальных сетях – и получил жалкие 249 голосов. А ведь если бы ему удалось убедить власти в серьезности проблемы и добиться исполнения этого требования, вполне возможно, что не появилась бы в конце июле 2019 года вторая петиция – «Требуем ввести режим ЧС на всей территории Сибири по лесным пожарам!». 

К моменту ее появления на сайте Change.org площадь лесных пожаров на севере Красноярского края, Иркутской области, Республики Бурятия и в восточных районах Якутии превышала 1,5 млн гектаров. А дым от них достиг не только Новосибирска, но дошел даже до Татарстана; были закрыты многие малые аэропорты в Эвенкии и Иркутской области. Авторы петиции описывают проблему весьма выразительно и объясняют логику своего требования: «…после объявления такого режима в очаги пожаров и прилегающие области, страдающие от задымления – направляется дополнительное финансирование, средства пожаротушения, людские ресурсы, и накладывается особая ответственность на должностных лиц за ликвидацию ЧС. Это совершенно ненормально, что в соседних областях люди ощущают пожары в Красноярском крае! Представляете. что тогда происходит в эпицентре пожаров, как гибнут звери и наши многострадальные леса! В результате выгорания лесов понижается уровень залегания грунтовых вод, может быть дефицит пресной воды, людям и животным трудно дышать, под угрозой многочисленные лесные поселки, теряется урожай дикоросов, уничтожаются многие виды животных и растений...». 

Петицию в первые дни подписывали со скоростью 35-40 тыс. человек в день, однако последствий от этой активности не было. Хотя девятый вал в соцсетях и заставил власти действовать: глава Минприроды Дмитрий Кобылкин уже поручил Рослесхозу к середине августа пересмотреть границы зон контроля лесных пожаров таким образом, чтобы не только исключить вероятность перехода лесных пожаров на населенные пункты и объекты экономики, но и предотвратить задымление населенных пунктов, в том числе на территориях прилегающих субъектов РФ. 

Остается подвести некоторые итоги и признать, что петиции без поддержки других инструментов (в первую очередь СМИ, во вторую – социальных сетей) абсолютно неэффективны. Тем более петиции на сайте Change.org, который многие в нашем истеблишменте считают дубинкой американского империализма. И, соответственно, «токсичным» орудием враждебной пропаганды. Однако даже простой анализ этих воззваний дает актуальную картинку того, что волнует активную сетевую общественность. Картинка не меняется из года в год – пожары, БЦБК, загрязнение Байкала мусором, охота на нерпу, китайские туристы. Темы петиций повторяются, потому что обстановка на Байкале остается стабильно негативной – растет только количество источников загрязнения и число людей, которые впервые узнают об этих проблемах. К сожалению, это на самом деле не стабильность, это природоохранный тупик, вывести из которого может только принципиальное изменение подхода к охране озера.