«Сталина на вас нет!»
В начале осени в бассейне Байкала начнется нерест омуля – одного из главных, вместе с нерпой, символов озера. Промышленный промысел этого эндемика запрещен с осени 2017-го, прокуроры ловят нарушителей и штрафуют буквально за пару выловленных рыбок. Между тем многие специалисты считают, что главная причина беды с омулем – браконьеры. А с ними никто особо не борется.
С 2008 года биомасса омуля сократилась в два раза, негативный тренд пока не меняется. С 1 октября промышленный промысел омуля в Байкальском рыбохозяйственном бассейне был запрещен (исключение оставили только для подледной зимней рыбалки с удочкой). Эта мера, считает ряд специалистов и Росрыболовство, должно помочь восстановлению популяции – правда, по некоторым оценкам, для этого добывать рыбу нельзя будет ближайшие лет 10.
Под запретом оказался и любительский лов омуля на Байкале. По данным Байкальского филиала «Госрыбцентра», в последние годы он приобрел значительные размеры, став фактически самостоятельным видом промысла. Наибольшей популярностью у жителей Бурятии пользуется Селенгинское мелководье озера, а у жителей Иркутской области – район истока реки Ангары. «В хорошую погоду на Селенгинском мелководье в море насчитывается до 300 плавсредств (от резиновых лодок до больших судов), а улов одного рыбака- любителя составляет от двух до 60 кг омуля», - сообщали в филиале прошлой осенью.
В июле в газете «Байкальская правда» вышла большая статья Юрия Неронова, рыбовода-биолога, в 2000-2003 годах – главного рыбовода «Востсибрыбцентра», проработавшего в системе рыбного хозяйства 38 лет, ныне – пенсионера. «Кислород.ЛАЙФ» предлагает выдержки из публикации, выдержанной в характерной для ветеранов стилистике – тем не менее, некоторые факты и оценки, изложенные Нероновым, заставляют как минимум задуматься. Главное, на что сетует автор – что общественность любит нерпу, бьется за нее, «а за омуль, ну, хоть кто-нибудь бы вступился». «Тогда как омуль уничтожается на наших глазах! Приближается жизненно важное для омуля время — это нерест. Ранее бывало, выйдешь ночью, прислушаешься, а на Селенге шум — постоянный «шлепоток». Это омуль «брачуется». Сейчас же на большинстве нерестовых участков реки мертвая тишина. А нет нереста, то и на восстановление омуля рассчитывать нельзя», - печалится Неронов.
«Особо критическая ситуация складывается ежегодно на реке Селенге во время нерестового хода омуля… Обратимся к цифрам, чтобы понять, что же творится осенью на главном притоке Байкала. По данным Байкальского филиала «Госрыбцентра», за период с 1970 по 2014 годы браконьерское изъятие производителей омуля в среднем за нерестовый сезон составило на Селенге 60%. Это очень много. А с 2014 года на Селенге началась настоящая вакханалия, продолжающаяся до сих пор. В 2014 году этот показатель достиг 85%, в 2015 году (внимание!) — 98%. В 2016 году — 86 и в 2017 году — 90%. Мозг сносит от таких данных. Вы только вдумайтесь в эти цифры. Они свидетельствуют об одном — почти весь нерестовый омуль в реке Селенге отлавливается браконьерами. И это происходит на фоне снижения численности нерестовых стад. Отсюда катастрофическое падение уровня естественного и искусственного воспроизводства.
Впечатление, что наступает конец света, и браконьеры стремятся урвать, пока окончательно не сгинули омулевые косяки. И никто им не мешает. Артур Мурзаханов срочно нужен на Селенге с опергруппой «Баргузин», они бы навели порядок! Из этого следует однозначный вывод: главе Республики Бурятия, правительству и Хуралу до охраны нерестового омуля на Селенге, похоже, дела нет. Он принесен в жертву браконьерам. Была у меня слабая надежда на нового руководителя Республики Бурятия. Но ожидания не оправдались в 2017 году, ситуация даже ухудшилась.
Посмотрим, что будет в 2018 году — нерест не за горами. Конечно, охрана омуля это функция, прежде всего, Ангаро-Байкальского территориального управления Росрыболовства (АБТУР). Но штаб по охране нерестового омуля традиционно возглавляет представитель республики. В любом случае ответственность за сохранение омуля общая. Недавно Алексей Цыденов обещал навести порядок в лесу. Может, и до омуля дело дойдет. Только бы не опоздать.
Пока же каждую осень проводится операция с нелепым названием «Путина». Все-таки путина — это добыча рыбы, но никак не ловля браконьеров. А как корабль назовешь, так он и поплывет. Это действо больше похоже на спектакль театра абсурда. Какие артисты, какая фактура, сколько громких слов, сколько шума, стрельбы, бензина, средств, а в результате — пшик. Одна видимость кипучей деятельности — много шума и ничего!
Но если такое происходит, значит это кому-то нужно. И уж, конечно, не сантехнику дяде Васе. А может, сценарий такой — ловить рыбку в мутной воде. Тогда кто же режиссеры и сценаристы? Этот вопрос к компетентным органам. А на Селенге между тем с охраной нерестового омуля полный абзац. Поражает одно, как при такой (практически никакой!) эффективности охранных мероприятий АБТУР и Байкальский филиал Главрыбвода собираются восстанавливать популяцию селенгинского омуля в запланированные сроки? Это невозможно! Или, в лучшем случае, процесс затянется на долгие годы.
(…) У Байкала есть запас прочности, но всему есть предел. М.К. Глубоковский — директор ВНИРО (это Всероссийский НИИ рыбного хозяйства и океанографии в Москве), профессор, доктор биологических наук в проекте «Чаепитие в Академии» на Pravda.Ru, заявил 1 июля 2018 года: «…мы можем лишиться омуля». Ну, как биологического вида — это вряд ли. А вот как объекта промысла вполне возможно. Там более, при таком-то отношении.
В любом случае восстановление промысла омуля к 2025 году до уровня 2,5-3 тыс. тонн это из области фантастики. Как и выпуск личинок с заводов к 2020 году до 403,2 млн штук. А ведь такие прогнозы дает Росрыболовство. Все-таки надо быть реалистами и понимать, если не наведем порядок с охраной нерестового омуля, все эти планы будут провалены. (…) Задача-минимум сегодняшнего дня — добиться эффективной охраны производителей омуля на всех нерестовых реках. Это позволит повысить уровень воспроизводства, как естественного, так и искусственного. И только тогда может появиться будущее у омуля. Сейчас оно под вопросом.
(…) Я не являюсь поклонником Сталина, но кадровую политику генералиссимуса одобряю. Она очень проста: не выполняешь поставленные задачи — освободи место. Придет другой человек, более способный. В России людей много. И кадры подбираются исключительно по деловым признакам. Пока же, следует с печалью признать, государство не может обеспечить достойную сохранность ни омуля, ни Байкала. Налицо системный кризис, и света в конце тоннеля не предвидится. По крайней мере, в ближайшие шесть лет… И мы вправе спросить у всех, причастных к проведению операции «Путина». Когда же, наконец, будет наведен порядок с охраной нерестового омуля? Когда прекратится уничтожение байкальского эндемика? С такой охраной его можно и потерять. Сталина на вас нет…
«И совет читателям: постарайтесь об омуле забыть, привыкайте лучше к иваси. Вкуснейшая, между прочим, и полезнейшая рыбка. Ее научное название — дальневосточная сардина. У нас же прижилось японское название. А в чем сходство омуля и иваси? Обе эти рыбы циклические. И развитие их протекает в противофазе: у иваси сейчас максимум численности, а у омуля — минимум.
Лет через 25 ситуация изменится с точностью до наоборот. Причина этого круговорота — меняющаяся активность солнца и ее влияние на особые местные условия (у нас все-таки Байкал, а там — Тихий океан и течение Куросио). Вопрос только в том, на каком уровне будет следующий омулевый максимум? И будет ли возможность у омуля возродиться из пепла, как птице феникс?».
