27 декабря 2018

«Стать компанией, которая находится в авангарде гидроэнергетики»

Директор «ЕвроСибЭнерго – Гидрогенерации» Сергей Кузнецов – об итогах первого года работы компании, возможном выносе железной дороги с гребня плотины Братской ГЭС, начале модернизации Иркутской ГЭС и планам по росту выработки.

Поделиться в социальных сетях

— Сергей Владимирович, «ЕвроСибЭнерго – Гидрогенерация», входящая в En+, провела первый полноценный год операционной деятельности. Что бы вы включили в основные результаты уходящего года для компании?

— Главный результат — мы организовались как самостоятельная компания. Набрали коллектив. Не весь, потому что еще остаются открытые вакансии в управлении и не полностью переведен персонал филиалов, но в целом он сформировался. К успехам, я считаю, можно и нужно отнести заключение коллективного договора с работниками до 2020 года, ни в коей мере не ухудшившего социальные гарантии и компенсации, которые были до этого в «Иркутскэнерго».

В заслугу нашему предприятию надо поставить и то, что мы сумели получить практически все основные разрешительные документы, которые позволяют нам работать как отдельному юридическому лицу и нести ответственность за свою деятельность перед контролирующим органами. Сейчас получаем лицензию на эксплуатацию опасных производственных объектов и уже вышли на финишную прямую в получении деклараций на гидротехнические сооружения филиалов «ЕвроСибЭнерго – Гидрогенерация». Наконец, мы впервые сверстали бизнес-план как самостоятельная бизнес единица. Будем стремиться достичь его выполнения на сто процентов.

Еще одно знаковое достижение 2018 года — мы разработали программу комплексной модернизации оборудования наших ГЭС. Это замена оборудования по-крупному — рабочих колес, гидрогенераторов, силовых блочных и автотрансформаторов, вспомогательного оборудования. 

— Изменившаяся гидрологическая обстановка в бассейнах Байкала и Ангары уже сказалась на работе компании?

— Только положительно. Мы закладывали в бизнес-план очень осторожный прогноз по выработке, потому что маловодье длилось с 2014 года, и мы предполагали, что большая вода вряд ли придет. Но приток в Байкал состоялся на уровне среднемноголетнего. Решения, которые Енисейское бассейновое водное управление и Федеральное агентство водных ресурсов принимали в предыдущие четыре года, позволили воду в озере сохранить, так что к 1 ноября она достигла отметки 456,95 метра [в Тихоокеанской системе высот], чего исторически в этот период не было. Запас приличный. Мы надеемся, что маловодный период закончился, мы запланировали на следующий год выработку на два миллиарда киловатт-часов больше, чем в этом. Посмотрим, как развернется ситуация.

— А разрешилась ли проблема с наполнением Братского водохранилища, о которой в прошлом году с тревогой говорили ученые?

— По сути да, но ситуация все равно остается на контроле. Приток в Братское море вернулся к среднемноголетним значениям, так что мы набрали воды на 1,27 метра больше, чем год назад. Но риск остается: если в следующем году опять придет маловодье, то ситуация, когда уровень водохранилища был почти на минимальной отметке, может повториться. Мы за этим следим постоянно. Предлагаем на заседания межведомственной рабочей группы [по установлению режимов пропуска паводков, специальных попусков, и регулированию режимов работы водохранилищ] свои предложения по ведению режимов. Нас поддерживает правительство Иркутской области.

Сергей Кузнецов: «Надеемся, что маловодный период на Байкале закончился. Мы запланировали на следующий год выработку на два миллиарда киловатт-часов больше, чем в этом».

— Можете ли Вы назвать какое-то ключевое событие для гидроэнергетики, которое в уходящем году повлияло на отрасль в целом и компанию в отдельности?

— Каких-то принципиальных решений, которые кардинально повлияли бы на нашу работу, в этом году не было. Единственное, чего мы давно пытались добиться, — принято постановление правительства по изменению правил оптового рынка электроэнергии и мощности. Согласно правилам, раньше сроки проведения ремонта для ГЭС были регламентированы 180 сутками. Это сильно ограничивало нас по количеству ремонтов в год. Теперь нормативные сроки для проведения ремонтов увеличены до 270 суток. Для нас это было крайне важно, потому что мы начали проект по техническому перевооружению гидроагрегатов Иркутской ГЭС. Уже на старте мы понимали, что заменить одну машину целиком — и турбину, и генератор — в 180-дневный срок не получится.

— Изменения в лучшую сторону, надо полагать?

— Конечно, ведь ранее окупаемость проекта с учетом штрафов была под вопросом. Мы надеемся, что успеем заменить гидроагрегаты в запланированный период, так что Иркутская ГЭС в 2021 году выйдет на рынок с увеличенной мощностью. Реализация проекта начнется с выводом 1 июля 2019 года первого по счету гидроагрегата в ремонт, который продлится до июля 2020 года. Затем будут проведены энергетические испытания, подтверждающие заявленные характеристики ГА, получены разрешительные документы на перемаркировку оборудования, так что с 1 января 2021 года мы начнем торговать его мощностью.

— Что уже сделано по проекту?

— Фактически мы провели большую работу, в которой принимали участие все наши руководители и технические специалисты. Ее итогом стало одобрение проекта инвестиционным комитетом En+. После того как на инвесткомитете было принято принципиальное решение, что мы этот проект реализуем, были заключены договоры поставки трех гидроагрегатов с возможностью заказа четвертого. То есть, мы меняем первую машину, проводим испытания и после этого принимаем решение о том, будем ли менять четвертую.

Второй принципиальный вопрос, который нам удалось решить, — появился генеральный подрядчик на выполнение строительно-монтажных работ. Мы пришли к выводу, что это должна быть компания «Красноярская ГЭС — инжиниринг», которая работает и на одноименной станции, и на рынке. В периметре наших предприятий только у них есть нужные компетенции и специалисты, которые могли бы смонтировать оборудование и руководить этим процессом. При этом «Красноярская ГЭС — инжиниринг» привлечет ремонтников «Иркутскэнергоремонта» и «ГЭС-ремонта». Один подрядчик попросту не потянет всю работу в такие, относительно короткие, сроки. Сейчас «Красноярская ГЭС — инжиниринг» участвует во всех предварительных обследованиях, рассматривает проект организации строительства и взаимодействует с генеральным проектировщиком по замене гидроагрегата. Еще один момент — мы согласовали с генеральным подрядчиком список дополнительного оборудования, которое необходимо, чтобы механизировать и ускорить процесс разборки и сборки гидроагрегатов. Заявка в торговый дом «ЕвроСибЭнерго» на его приобретение готова. Покупать будем в первой половине следующего года.

«Иркутская ГЭС в 2021 году выйдет на рынок с увеличенной мощностью. Реализация проекта начнется с выводом 1 июля 2019 года первого по счету гидроагрегата в ремонт, который продлится до июля 2020 года».

— К непосредственной замене гидроагрегатов Иркутской ГЭС вы еще готовитесь, а какие инвестиционные проекты реализовали в 2018 году?

— Главный проект, который мы закончили, — это замена рабочих колес на четырех агрегатах Усть-Илимской ГЭС. Последнюю машину мы включили в октябре, замечаний к ней нет. На Братской ГЭС продолжается реализация еще одного знакового проекта — замена 10 маслонаполненных кабельных линий от генераторов до ОРУ 220 кВ. При непосредственном участии специалистов Братской ГЭС и технического директора «ЕвроСибЭнерго» Андрея Лымарева было принято решение ускорить проект и с этого года проводить замену не по две, а по три кабельных линии. Таким образом, без этого решения проект растянулся бы еще на пару лет. В этом году мы с задачей справились, поменяли три «нитки», в следующем заменим оставшиеся три.

— При том, что выработка электричества за счет энергии воды считается экологически чистой, были ли реализованы какие-то «зеленые» проекты? На ум приходят установка теплового насоса на Усть-Илимской ГЭС и идея смонтировать такое же оборудование на Братской…

— Тепловые насосы — это скорее вопрос эффективного использования остаточного тепла воды, используемой для охлаждения блочных трансформаторов. Особой экологической составляющей здесь нет — мы просто заместили бойлеры, которые использовались для отопления и горячего водоснабжения АПК Усть-Илимской ГЭС. Здесь эффект больше в экономии электроэнергии, чем экологический. А с точки зрения снижения воздействия на природу знаковым проектом является замена кабельных линий на Братской ГЭС. Риски того, что масло может попасть в акваторию Ангары, исключаются, поскольку для изоляции токовой жилы используется сшитый полиэтилен, а не кабельное масло.

С точки зрения снижения эмиссии парниковых газов важную роль сыграла замена рабочих колес на Усть-Илимской ГЭС, за счет которой мы замещаем определенную часть тепловой выработки на ТЭЦ, которые, в свою очередь меньше выделяют СО2 в атмосферу. Нельзя не упомянуть новые гидроагрегаты для Иркутской ГЭС, на которых будут установлены пропеллерные рабочие колеса, что также позволит исключить риск попадания масла в воду.

— Мировой тенденцией является повсеместная цифровизация. Что компания делает в этой области?

— Процесс внедрения цифровых технологий на наших станциях начался достаточно давно. Мы постепенно меняем оборудование. В основном это системы управления гидроагрегатами — то, что находится в машинных залах. То же касается терминалов и защит на открытых распределительных устройствах. Мы также заменили групповые регуляторы мощности на Усть-Илимской, Братской и Иркутской ГЭС.

— Кстати, планируете ли модернизировать главный щит управления на Усть-Илимской ГЭС, как это сделали на Иркутской и Братской?

— Да, планируем этой работой заняться. Но конструктивные и планировочные решения этого щита усложняют процесс модернизации. Вопрос в том, как провести замену щита на новый и демонтировать старый одновременно. Сложность еще и в том, что в диспетчерских центрах, как правило, информационные кубы и мониторы только отображают информацию, а у нас на станциях щит должен быть еще и управляющим. На него нужно вывести прямые связи — условно говоря, провода на приборы и ключи управления. В случае, если вся компьютерная система отключается, у начальника смены станции должна быть возможность воздействия на гидроагрегаты и выключатели на распредустройстве для ведения режимов или ликвидации аварии.

— Сейчас широко обсуждается идея расширения Байкало-Амурской магистрали. И решение этого вопроса, как я понимаю, упирается в пропускную способность ее участка, который проходит по гребню плотины Братской ГЭС. Как с ним быть?

— Действительно, Братская ГЭС является узким горлышком. 1 ноября в Минтрансе было совещание, на котором мы еще раз донесли нашу позицию: принципиально та пропускная способность, которая декларируется, не будет достигнута именно из-за того, что есть узкое место — плотина Братской ГЭС. Мы подготовили информацию о том, что с точки зрения обеспечения безо­пасности будем вынуждены досматривать все проходящие через нее составы (такое требование содержится в утверж­денных Правительством РФ правилах по обеспечению безопасности и антитеррористической защищенности объектов топливно-энергетического комплекса). Это потребует строительства досмотровых комплексов. Создавать их придется на уже существующих станциях приближения, прокладывая множество параллельных путей. По затратам это сопоставимо с выносом двух железнодорожных ниток с гребня плотины Братской ГЭС на отдельный мост.

Минтранс и РЖД нас услышали, осознали всю ответственность. Поняли, что им совместно с нами необходимо добиться выноса этих путей. Сейчас перед нами стоит задача актуализировать технико-экономическое обоснование строительства моста в нижнем бьефе Братской ГЭС, которое было подготовлено раньше. Уже выбрали подрядчика — дочернюю компанию института «Гипростроймост — Санкт-Петербург», который проектировал Крымский мост, — до конца декабря он готов проработать этот вопрос. Тогда появится конкретика по части стоимости. Но уже понятно, что при финансировании данного проекта потребуется государственно-частное партнерство.

— Какими будут приоритеты в следующем году и более отдаленной перспективе?

— Те же самые: надежная безаварийная работа нашего оборудования, обеспечение его готовности к несению нагрузки. За этими вроде бы простыми словами скрывается очень много работы на станциях и в управлении. Мы не должны ослабить наши позиции в отрасли. Поэтому будем работать на перспективу, в том числе и с персоналом. Кстати, мы увеличили план обучения наших работников на 2019 год, потому что понимаем: без профессионального развития наших специалистов мы не достигнем той цели, которую ставим перед собой. А она состоит в том, чтобы стать компанией, которая находится в авангарде гидроэнергетики.

С 2019 года мы начинаем проектные работы по многим направлениям. Например, закончив замену маслонаполненных кабельных линий на Братской ГЭС, возьмемся за Усть-Илимскую. Программа подготовлена, сейчас мы ее обсуждаем с коллегами. Будем стремиться к ее выполнению в установленные сроки. Может быть, звучит амбициозно, но главное — начать.

Полная версия.

Вполне возможно, что железную дорогу с гребня плотины Братской ГЭС уберут - есть проект переноса путей на новый мост в нижнем бьефе.
Битва за доли процента
Битва за доли процента

Влиять на поток воды практически невозможно, но можно выжимать максимум из оборудования – рабочих колес, турбин и современной электроники. Это доказали в «ЕвроСибЭнерго» в рамках программы модернизации ГЭС Ангаро-Енисейского каскада. Эффекты от нее сопоставимы со строительством в Сибири новой гидростанции мощностью 300-400 МВт, а «дополнительные» 1,5 млрд кВт*часов, которые будут вырабатывать модернизированные ГЭС, позволят экономить до 800 тыс. тонн угля в год и уменьшить выбросы сибирских угольных станций в атмосферу.

Пластик вместо масла
Пластик вместо масла

Уникальный для энергосистемы Иркутской области проект реализуют на Братской ГЭС. Маслонаполненные кабели, которые соединяют 10 блоков «гидрогенератор – трансформатор» с открытым распределительным устройством 220 кВ, меняют на кабели с изоляцией из сшитого полиэтилена. Подробнее – в материале «Сибирского энергетика».

Егор Щербаков Журналист (Иркутск)
Если вам понравилась статья, поддержите проект