О чем сказал министр природных ресурсов России?
Дмитрий Кобылкин поручил разработать комплексный план действий по спасению Байкала. Среди основных проблем, которые вредят экосистеме озера, министр выделил сбросы сточных вод, сферу туризма, а также отходы БЦБК. «Кислород.ЛАЙФ» комментирует выступление чиновника.
Дмитрий Кобылкин, назначенный министром природных ресурсов и экологии России не так давно, уже успел несколько раз поставить в тупик и научную общественность, и матерых защитников природы со стажем в несколько десятков лет. Квинтэссенцией новой политики министерства стало выступление Кобылкина на расширенном заседании коллегии минприроды 15 апреля. Министр, надо отдать ему должное, сумел шокировать слушателей с первых же двух фраз. «Всего за несколько десятилетий Россия прошла огромный путь: от ускоренного освоения природных богатств до ответственного отношения к природе. Сегодня, пожалуй, не осталось ни одного человека, кого не интересует качество воды или воздуха, состояние почв или сохранение лесов, животного мира», - заявил министр.
Первое, что приходит в голову – бывший губернатор Ямала, похоже, слишком много времени проводит в Интернете, конкретно на сайте Change.org, где публикуются все природоохранные петиции – в защиту касаток и дельфинов, против строительства завода по розливу воды в Култуке, против строительства мусорных полигонов в Архангельской области и т.п. Если читать петиции, подписанные какая десятком людей, а какая и миллионом, действительно, может возникнуть впечатление, что едва ли не каждый житель России озабочен той или иной экологической проблемой и отдает едва ли не все свободное время на борьбу с ней. Но такое восприятие едва ли можно назвать верным – кто-то же те же проблемы создает? Кто-то проектирует полигоны, кто-то вырубает парки, кто-то поджигает сухую траву в степях на Дальнем Востоке – и это не инопланетные засланцы, это наши соотечественники. Более того: многие из них имеют властные полномочия и принимают решения, которые могут иметь тяжелые последствия в крупных масштабах – например, об изменении (в явно худшую сторону) нормативов по очистке сточных вод на Байкальской природной территории.
Кстати, Байкалу Дмитрий Кобылкин посветил значительную часть своего выступления. Для простоты восприятия разделим его предложения на три блока.
Первый – отходы БЦБК
«Проблемным остается вопрос ликвидации накопленного ущерба на БЦБК Иркутской области. С прошлого века там скопилось больше 6 млн тонн отходов производства. Реализация мер по ликвидации негативного воздействия возложена на Правительство Иркутской области. Ситуация затянута, есть вопросы к эффективности расходования средств. Сегодня мы проводим аудит по всем направлениям. По итогам будет представлен план работ. Лично за реализацию проектов на сложных объектах отвечает заместитель министра Владимир Григорьевич Логинов. Уверен, все мероприятия будут выполнены в срок», - заявил Кобылкин.
Честно говоря, просто руки опускаются. Каждый новый глава Минприроды РФ подходит к очистным и картам-накопителям БЦБК с видом первооткрывателя – будто до него никто про это не знал и ничего не делал. Да, накоплено 6 млн тонн. Да, правительство Иркутской области назначено ответственным – но не стоит забывать, что единственным оператором всей этой уникальной и непохожей ни на какую операции по ликвидации отходов председатель правительства РФ Дмитрий Медведев назначил государственную компанию «Росгеология» (которая подконтрольна тому же Минприроды РФ).
Да, ситуация затянулась – но в этом нет вины ни правительства Иркутской области, ни «Росгеологии». Есть общая проблема – до первого квартала 2019 года шлам-лигнин, к слову, в нашей стране де-юре даже не был отходом. Вдумайтесь только: БЦБК был введен в строй в 1965 году, остановлен в 2013 году, и за все эти годы он как бы был «безотходным», пока «Росгеология» не взялась за проблему вплотную. И многочисленные проекты ликвидации ущерба упирались на какой-то стадии именно в этот пункт – лигнин не отходы, а на «не-отходы» и технологию разработать нельзя, и денег на разработку не получить.
В неизвестно какой раз министр высказался по поводу расходования федеральных средств. Эта песня хороша – начинай сначала. Завела ее Счетная палата РФ, которая еще в первой половине 2018 года, не дожидаясь завершения различных работ, объявила без толку потраченными «на спасение Байкала» 8,4 млрд рублей. У министра природных ресурсов и экологии правительства Иркутской области Андрея Крючкова есть своя версия, у депутатов Госдумы из профильного комитета и Межрегиональной группы «Байкал» - своя, но при этом, заметим, никого из чиновников в прибайкальских регионах до сих пор не посадили и не отстранили от работы (на дай боже, если эти слова примут за призыв).
«Пострадали» только экс-министр экологии Сергей Донской и экс-глава «Росгеологии» Роман Панов, отправленные в отставку с разницей около 10 месяцев. Это, наверное, нужно понимать так: по мнению Дмитрия Медведева (а, следовательно, и президента Владимира Путина), несмотря на все поручения региональным властям, ответственность за сохранение Байкала лежит все-таки на федеральных органах власти. Теперь, как сказал министр, персонально – на его заместителе Владимире Логинове. Новый «главный по Байкалу», судя по официальной биографии на сайте министерства и даже по чуть более подробной биографии, собранной газетой «Коммерсант», до сих пор не бывал на Байкале даже проездом. Что сказать – трудно ему будет, наверное.
Турист – враг?
Вторая тема, которую поднял министр в связи с Байкалом – туризм, дикий и малосимпатичный: «Коллеги, мы с вами должны понимать, что БЦБК – лишь часть огромной работы. Своим вниманием мы задушили Байкал в объятиях. При этом надо признать – заметных шагов в улучшении экологического состояния озера, либо выработки взвешенного подхода развития туристической отрасли – нет. Туризм стал самым мощным фактором загрязнения природы побережья Байкала, так как условия для его сохранения на объектах рекреации не созданы».
Тут мы не видим ни каких-либо цифр или фактов, подтверждающих этот тезис, ни рекомендаций по исправлению ситуации. Вообще в утверждение «туризм – самый мощный фактор…» верится с трудом. Не они только туристы сбрасывают многие тонны отходов в Селенгу, Верхнюю Ангару и Баргузин, а также многочисленные более скромные речки – это делает и местное население, в постоянном, так сказать, режиме. Не туристы вырубают леса и скармливают краснокнижные растения в степи коровам и овцам – это тоже делает местное население. Не туристы организовывают браконьерские бригады, выходящие на промысел нерестящегося омуля… Перечислять можно и дальше, суть понятна.
Сказанное не означает, что регулированием туризма на Байкале не нужно заниматься. Нужно, и давно уже пора было начать. Между тем правила организации туристической деятельности на БПТ, которые разрабатывают уже много лет в правительствах Иркутской области и Бурятии, до сих пор не приняты. В итоге главным регулятором «дикого туризма» на Байкале в последний год стала природоохранная прокуратура.
В чем с министром можно полностью согласиться, так это с тезисом об очистных сооружениях на Байкале: «Очистные сооружения не справляются с очисткой сточных вод и не достигают установленные нормативы допустимых сбросов. Не организована работа по приему, обезвреживанию судовых отходов. Всего на Байкальской природной территории расположено 1418 объектов, оказывающих негативное воздействие на окружающую среду. За последние два года надзорные мероприятия показали, что ни одно сооружение не достигает установленных нормативных значений. В ряде случаев их износ составляет от 60 до 90%».
Тут министр опять сбился на констатацию фактов, поэтому тем, кто действительно интересуется реальным положением дел, можем порекомендовать подробные описания Олеси Ильиной, с фотографиями, научными выкладками и даже прогнозами на будущее (часть первая, часть вторая, часть третья, часть четвертая, часть пятая, часть шестая). Небольшой спойлер: даже износ в 90% не означает, что очистные не могут справиться с установленными требованиями.
С наукой – но какой?
Финальный блок выступления министра содержал некую программу действий, к сожалению в самом общем и максимально абстрактном виде: «Данные проблемы требуют комплексного решения, направленного на: внесение изменений в федеральный закон, исключающих сбросы сточных вод в озеро Байкал от промышленных объектов, объектов ЖКХ и рекреации, либо предполагающего иное их использование; пресечение фактов незаконного возведения объектов на прибрежных территориях; снижение загрязнения за счет трансграничной реки Селенга, поверхностного стока и загрязнения через атмосферный воздух; разработку и внедрение справочника НДТ «Очистка сточных вод». Это – амбициозные задачи, которые требуют широкого обсуждения. И я поручаю Ивану Владимировичу Валентику совместно с прибайкальскими регионами, учеными, общественностью сформировать комплексный план действий с конкретными сроками реализации».
Все прекрасно в этих словах, вот только наук на побережье Байкала ровно две. Одна, представленная Байкальским институтом природопользования СО РАН (Улан-Удэ), предлагает изменить нормативы приказа Минприроды РФ №63 таким образом, что сточные воды столицы Бурятии надо будет дополнительно загрязнять, чтобы они соответствовали новым параметрам. Научный совет СО РАН по проблемам озера Байкал на очередном заседании 11 апреля по сути согласился с этой инициативой – если Бурятия не может справиться со строительством очистных, пусть льет в Байкал что есть.
При этом Иркутск, расположенный не так уж далеко от Улан-Удэ, при реконструкции очистных на Ангаре закладывает нормы более строгие, чем в «страшном» приказе №63. Вот такие данные приводит директор ЛИН СО РАН Андрей Федотов: «Например, взвешенных веществ в Ангару планируется сбрасывать меньше трех миллиграмм на литр. В Иркутске нормируется биологическое потребление кислорода (показывает, сколько биологического вещества содержится в воде) в количестве 4 миллиграмм на литр, в планах приказа по Байкалу видим 6 миллиграмм на литр, плюс фон. Пресловутые фосфаты: в Иркутске после окончания третьей очереди реконструкции заложен норматив в 0,2 миллиграмма на литр, в приказе для Байкала, как уже говорил, речь идет о 0,7 миллиграммах фосфатов на литр».
Так что – есть все-таки технологии? Можно построить очистные? Конечно можно, только взяться надо, а не подгонять законодательство под свои желания. Впрочем, об этом мы уже не раз говорили в своих материалах.
О чем не сказал министр? Та часть проблем Байкала, которая осталась за кадром, может свидетельствовать либо о неглубокой информированности чиновника, либо о том, что государство в его лице вовсе не считает эти темы проблемами. Итак, загибаем пальцы. Дмитрий Кобылкин ничего не сказал о том, что уровень Байкала находится на какой-то опасной отметке и с этим нужно срочно (или не слишком) что-то делать. Министр ничего не сказал ни про известный теперь на весь мир недостроенный завод в Култуке, ни про другие заводы по розливу байкальской воды. Министр не упомянул о «китайском нашествии»; нет в его списке такой темы даже для обсуждения. Наконец, министр не упомянул и о перспективах строительства ГЭС на реке Селенге в Монголии. То ли мы чего-то не знаем, то ли министра и его заместителей ждут определенные сюрпризы по мере вхождения в курс дела…
Визит делегации Госдумы РФ на Байкал обнажил полный раздрай между учеными Бурятии и Иркутской области в оценке норм допустимого воздействия на озеро. Голос разума неожиданно прозвучал из уст академика РАН Игоря Бычкова – создать единый государственный орган управления Байкальской природной территорией. Пока же власти ждут от науки единой позиции по нормативам очистки стоков.
Экологические организации, чья деятельности связана с охраной Байкала, направили в комитет Всемирного природного наследия ЮНЕСКО два обращения. Они считают, что Байкалу по-прежнему грозят беды, а потому, возможно, пришла пора присвоить озеру статус «участок ВПН в опасности».