19 января 2018

Пять мифов Волжско-Камского каскада ГЭС

Крупнейший в России по количеству гидроузлов каскад расположен в густонаселенной местности и напрямую влияет на жизнь десятков миллионов людей. По этой причине ГЭС часто и совершенно незаслуженно обвиняют во всех тяжких – от гибели осетровых до затопления лугов с сеном. Автор книги «История гидроэнергетики в России» Иван Слива развенчивает основные мифы.

Поделиться в социальных сетях

Волжско-Камский каскад ГЭС – крупнейшая транспортно-водно-энергетическая система в Европе, основная часть сооружений которой была построена в годы СССР. В прошлом году правительство РФ утвердило проект «Оздоровление Волги»; глава Минприроды РФ Сергей Донской отмечал, что в Волжском бассейне сосредоточено 45% промышленных предприятий и 50% сельскохозяйственного потенциала страны. Цель проекта, на который планируется до 2020 года выделить 257 млрд рублей, - добиться сокращения сброса в Волгу загрязненных сточных вод в девять раз, ликвидировать наиболее опасные объекты накопленного экологического вреда, обеспечить сохранение биоразнообразия и сберечь уникальную систему Волго-Ахтубинской поймы и дельту Волги.

Понятно, что во многих проблемах великой реки, от здоровья которой зависит жизнь 60 млн россиян, очень часто обвиняют гидроэнергетиков. Многие действительно актуальные проблемы давно перешли в категорию мифов, развенчивать которые сложно. Но необходимо. Ряд из них был разобран в блоге «РусГидро» (почитайте, если интересно, вот здесь). Об остальных – ниже.

Осетры исчезли из-за плотин

Пожалуй, самый распространенный миф связан с резким сокращением в бассейне Волги численности осетровых. Действительно, вроде бы все очевидно – стоит плотина, рыба через нее пройти не может, поэтому осетры и уплыли в другие места. Тем не менее, факты в эту простую схему не укладываются.

Как известно, Волга в створе Волжской ГЭС была перекрыта в 1958 году. Поскольку половозрелости осетровые достигают в возрасте 9-17 лет, то с начала 1970-х следовало ожидать сначала постепенного, а затем все усиливающегося падения уловов, а к началу 1980-х — их катастрофического снижения, ибо старые производители отловлены, а новым взяться неоткуда. Однако статистика рисует куда более интересную картину (см. график).

Мы видим, что после строительства Волжской ГЭС уловы осетровых до начала 1980-х годов не падали, а росли. По-настоящему обвальное снижение уловов началось только в конце 1980-х, и подозрительным образом совпало с кризисными явлениями в стране, сопровождавшимися, в частности, невиданным расцветом браконьерства.

С тезисом о том, что ГЭС являются главными виновниками исчезновения осетровых, не вяжутся и еще некоторые факты. Так, основные нерестилища севрюги находятся ниже Волжской ГЭС – но это не сильно помогло рыбе. Наконец, гидростроительство почти не затронуло вторую по значению нерестовую реку – Урал, где нерестилось около трети всех осетровых (Ириклинское водохранилище расположено в 1810 км от устья реки, значительно выше нерестилищ). Но осетровые в Урале исчезли ровно так же, как и на Волге – если в 1988 году ежегодный вылов там составлял 3,2 тыс. тонн, то к 2008 году этот показатель упал до уровня 0,13 тыс. тонн в год.

Все это говорит о том, что кризис осетровых на Каспии – процесс многофакторный. При этом влияние плотины учитывалось изначально и компенсировалось строительством рыбзаводов для искусственного воспроизводства рыбы. Увы, решающее значение сыграли другие факторы – нерациональный промысел, браконьерство, резкое усиление загрязнения рек (что привело к массовому заболеванию миопатией осетровых в 1980-х), серьезнейший подрыв кормовой базы в Каспийском море видами-вселенцами. Нужно отметить, что перечисленные факторы сильно бьют не только по осетровым, но и по всем видам рыб. Так, на Каспии катастрофически упали выловы кильки – сейчас ее уловы не превышают нескольких тысяч тонн в год, хотя в 1970-е кильку там ловили в количестве более 400 тыс. (!) тонн. И уж здесь-то плотины не виноваты по определению – килька нерестится в море.

Увы, даже если убрать плотины (как предлагают некоторые горячие головы), Волга не станет кишеть осетрами. Наоборот, ситуация усугубится еще более – не разбавленные в водохранилищах сточные воды уничтожат тех немногочисленных осетров, которые еще остались.

Гниющие болота

Крайне популярно мнение, что создание водохранилищ привело к резкому снижению качества воды в реке. Причина видна невооруженным глазом – летом волжские водохранилища активно «цветут», тогда как в реках такого не случается (они же текут). Из чего делается простой вывод – давайте уберем водохранилища, и вода в реке будет чиста, как слеза.

Увы, здесь путается причина и следствие. Главная причина цветения – не застой воды (напомню, что в Байкале вода обновляется реже, чем раз в 300 лет), а слив в водоемы загрязняющих веществ, в первую очередь – соединений фосфора, вызывающих бурное развитие сине-зеленых водорослей. В этом отношении водохранилища ничем не отличаются от природных озер (кстати, уже упомянутый Байкал в последние годы также «цветет» именно по этой причине – сливов с турбаз и поселков). Вовсе не факт, что, убрав водохранилища, мы решим проблему цветения воды, особенно на нижней Волге, где начинается разветвленная дельта и скорость течения в многочисленных протоках сильно снижается. Зато в этом случае мы однозначно получим другой, и очень неприятный эффект.

Дело в том, что за год в бассейн Волги сбрасывается 5,5 млрд (!) тонн загрязненных сточных вод, причем нормативная очистка проводится лишь для 10% стоков. Как отмечает доктор географических наук, сотрудник лаборатории охраны вод Института водных проблем РАН Виктор Салтанкин, «в настоящее время большинство специалистов сошлись на том, что если бы не было водохранилищ каскада, Волга в маловодные периоды года (вне половодья, которое продолжается 2,5 месяца) превращалась бы в «сточную канаву»».

Сейчас водохранилища эффективно разбавляют стоки за счет огромных объемов воды, в результате волжская вода худо-бедно, но может использоваться для водоснабжения. При отсутствии водохранилищ качество воды в реке упало бы в разы, сделав ее совершенно непригодной для питьевого водоснабжения, а река полностью потеряла бы рыбопромысловое значение – ту рыбу, которая смогла бы выжить в таких условиях, употреблять в пищу было бы просто опасно.

Коммерсант

В советское время воды сбрасывали больше

Нередко приходится слышать о том, что-де в советское время весной в Волго-Ахтубинскую пойму сбрасывалось воды значительно больше, чем сейчас. Мол, тогда государство жестко контролировало процесс, а сейчас жадные энергетики придерживают воду, чтобы заработать побольше денег. Сразу приходится напоминать, что режим пропуска воды через гидроузлы определяют не энергетики, а никак не зависящая от них государственная организация – Федеральное агентство водных ресурсов (Росводресурсы). В своих решениях оно руководствуется «Основными правилами использования водных ресурсов Волгоградского водохранилища на р. Волге», утвержденными еще в 1983 году, т.е. в то самое советское время.

Но предположим теорию заговора – энергетики каким-то неведомым образом влияют на Росводресурсы и получают выгодный для себя режим работы водохранилищ. Подтверждается ли это фактами? Когда говорится о том, много или мало воды прошло в Волго-Ахтубинскую пойму, как правило, речь идет об объеме так называемого сельскохозяйственного попуска. Это период максимальных сбросов, которые длятся несколько дней, соответственно, в это время уровень воды в пойме поднимается до максимальных уровней. Как же изменялся объем сельскохозяйственных попусков (в кубических километрах) за весь период эксплуатации Волжской ГЭС? А вот так (см. график ниже).

Если исключить из рассмотрения отдельные «выбросы», связанные с нетипично многоводными и маловодными годами, то мы увидим достаточно плавный график – невысокие объемы попусков в 1960-х – 1970-х годах, затем из постепенное увеличение с пиком в середине 1990-х и последующее постепенное снижение. Совершенно очевидно, что эти колебания связаны не с гипотетическими подковерными договоренностями энергетиков и госрегулятора, а с природными циклами водности реки. С середины 2000-х годов начался очередной относительно маловодный период, который может продлиться, по предположением некоторых ученых, до конца 2020-х годов.

Блог «РусГидро»
С середины 2000-х годов на Волге начался очередной относительно маловодный период, который может продлиться, по предположением некоторых ученых, до конца 2020-х годов
Объем с.х. попуска.jpg

Затопленная русская культура

Строительство гидроузлов Волжско-Камского каскада сопровождалось значительными масштабами затопления земель и переселения жителей. В советское время эта тема особо не афишировалось, но после того, как цензурные рамки стали смягчаться, маятник сильно качнулся в обратную сторону. В 1986 году был снят фильм «Плотина», где гидроэнергетики обвинялись в уничтожении великой русской культуры (!), путем затопление городов. Цитата: «Вот на Волге затоплено 65 городов… ведь все городки, такие как Плес, Кинешма, Юрьевец — все уничтожены…».

Что характерно, в качестве примеров были приведены города, которые были довольно слабо затронуты водохранилищами и сохранили основную часть исторических застроек, в чем ежегодно убеждаются тысячи туристов, путешествующих по Волге. Но города при строительстве водохранилищ каскада действительно затапливались, и таких городов было пять – это Молога, Корчева, Пучеж, Спасск-Татарский и Ставрополь Волжский. Значительную часть исторической застройки потеряли Калязин и Весьегонск. Все это небольшие города, с населением менее 10 тыс. человек (Корчева вообще была фактически крупной деревней с населением всего около 2 тыс. человек).

Безусловно, затопление городов стало трагедией для их жителей, вынужденных покинуть обжитые места, были утрачены некоторые здания, имеющие несомненную ценность. Но говорить о том, что водохранилища уничтожили русскую культуру – это явный перебор.

Молога - один из небольших городов, который попал в зону затопления Рыбинской ГЭС

Энергетическое сено

Весьма любопытный миф связан с продуктивностью затопленных земель. Он гласит, что если на затопленных водохранилищами ГЭС землях выращивать сено и использовать его в качестве топлива на тепловых электростанциях, то выработка электроэнергии намного превысит таковую на ГЭС. Миф ведет свое начало с высказываний д.б.н. Ф.Я. Шипунова, возглавлявшего возникший в Перестройку «Комитет по спасению Волги» (он говорил это применительно к Рыбинской ГЭС, но впоследствии миф распространился на весь каскад).

Фаттей Яковлевич был весьма разносторонней личностью, прославившейся оригинальными высказываниями примерно такого плана: «Нами разработаны жидкокристаллические датчики, которые фиксируют волновые функции. В основном встречаются с положительным знаком. Но бывают и с отрицательным. Они фиксируются в левой части осциллографа и говорят о том, что существует «антимир», который не имеет жизненного начала и может только разрушать физический мир. Эти отрицательные поля мы обнаружили и во время наблюдения за НЛО». 

Опровергнуть миф, созданный столь просветленным ученым, нетрудно простыми расчетами. В ходе строительства Волжско-Камского каскада было затоплено 2,3 млн га земель. Предположим, что на всех этих территориях мы будем выращивать сено (хотя в реальности эти площади включают в себя болота, около 0,8 млн га леса и т.п.). Средняя урожайность сена на естественных сенокосах в России колеблется в пределах 7-9 ц/га, мы примем ее как 20 ц/га (чтобы учесть аргумент про высокопродуктивные заливные луга). Итого в год мы будем получать 4,6 млн тонн сена. Теплотворность сена соответствует примерно половине таковой антрацита, который признается в качестве эталона условного топлива.

Одна из самых современных тепловых электростанций России, работающих на твердом топливе, Березовская ГРЭС в Красноярском крае, на каждый киловатт-час выработанной электроэнергии расходует 340 грамм условного топлива (или 680 граммов сена). Итого на нашем сене со всеми натяжками и допущениями мы сможем выработать около 6,7 млрд кВт*часов электроэнергии. Для сравнения: среднегодовая выработка Волжско-Камского каскада составляет 38 млрд кВт*часов. Увы, сеном выработку ГЭС никак не заменишь – не говоря о том, что это сено нужно еще скосить, высушить, доставить на станцию, где-то хранить зимой и т.п., затрачивая на все это энергию.

На затопленном сене можно было бы выработать около 6,7 млрд кВт*часов электроэнергии. Среднегодовая же выработка Волжско-Камского каскада - 38 млрд кВт*часов
«Нельзя говорить, что Волга превращается в сточную канаву»
«Нельзя говорить, что Волга превращается в сточную канаву»

За счет чего можно усилить проект оздоровления Волги, на который правительство РФ планирует потратить 257 млрд рублей, как влияет на бассейн великой реки Татарстан и почему не нужно поднимать затонувшие плавсредства – об этом в эксклюзивном интервью «Кислород.ЛАЙФ» рассказывает профессор КФУ и член-корр Академии наук РТ Венера Латыпова.

Ликбез №3: Властелины затворов
Ликбез №3: Властелины затворов

Автор книги «История гидроэнергетики России» Иван Слива специально для «Кислород.ЛАЙФ» на пальцах объясняет, кто и как регулирует режимы работы водохранилищ в России. Спойлер – это не владельцы ГЭС.

Иван Слива Автор книги «История гидроэнергетики России»
Если вам понравилась статья, поддержите проект