Ликбез №24: Сколько воды можно откачать из Байкала?

Одна из постоянных фобий защитников Байкала – «китайская угроза». Болезнь принимает разные формы: кто-то говорит о захвате земель и туристического рынка, кто-то – о таких безумных с точки зрения элементарной логики проектах, как якобы уже построенные трубы для откачивания воды из Байкала в Поднебесную. Некоторые комментаторы впадают в такой раж, что обвиняют Китай даже в затянувшемся маловодье на озере.

Петиция на Change.org против строительства завода по розливу питьевой воды из Байкала в Слюдянке (который еще никто даже не начинал строить) набрала более 390 тыс. подписей. Налицо – тотальное непонимание проблемы. Есть люди, никогда не бывавшие не то что на Байкале, но и в радиусе тысячи километров от него, но твердо уверенные в том, что «китайцы уже все выкачали». 

Против такого засилья допотопных стереотипов может высказаться только наука. Тем более, что ученые уже объяснили, что тут к чему. «Байкальские воды относятся к слабоминерализованным мягким карбонатно-кальциевым водам первого типа и обладают высокими органолептическими свойствами; по микробиологическим и гидрохимическим параметрам они соответствуют международным стандартам высококачественной питьевой воды и отвечают требованиям Всемирной организации здравоохранения», - пишет научный сотрудник Лимнологического института СО РАН Павел Шерстянкин в статье «Байкал, питьевая вода, устойчивое развитие: сегодня и в XXI веке». Статья опубликована в журнале «Химия в интересах устойчивого развития» (№5 за 1997 год), в чем каждый желающий может убедиться самостоятельно. 

В своей работе Шерстяникин четко и прямо говорит, сколько воды можно «откачать» из Байкала без ущерба для его экосистемы, как и откуда это лучше сделать, каким образом эффективнее всего доставить эту воду до потребителей. И почему добыча и продажа питьевой воды из озера может стать успешной инвестицией, а не опасным мероприятием. Поскольку статья Шерстянкина была написана для научного журнала, мы позволили себе опустить чересчур трудные для восприятия массового читателя абзацы.

Обычно мы не просим у читателей сделать репост, но сегодня иной случай: чем шире разойдется статья Шерстянкина, тем меньше будет откровенно глупых комментариев о «китайцах, выпивших Байкал» и петиций, в которых эмоций больше, чем здравого смысла. Такие петиции не приносят пользы – они лишь засоряют информационное пространство и создают шумовую завесу, скрывающую реальные проблемы Байкала.

«Значение природной питьевой воды как важнейшего минерального ресурса планеты возрастает с каждым днем, так как она играет большую роль в устойчивом развитии цивилизации. Футурологи предсказывают, что в будущем войны могут возникать за владение пресной водой. Самым большим хранилищем пресной воды на Земле является озеро Байкал, которое содержит 23 тыс. куб. км воды, что составляет 20% от мирового и 80% от российского запаса пресных вод. Современное состояние питьевого водоснабжения в России показывает, что около 50% населения вынуждено использовать для питья воду, по ряду показателей в той или иной степени не соответствующую гигиеническим требованиям (...). 

Первым высказал идею использования байкальской воды в качестве питьевой, заготав­ливаемой промышленным способом, академик Г.И. Галазий, а в 1991 году под руководством академика РАН М.А. Грачева в Лимнологическом институте СО РАН была выпущена первая опытная партия глубинной питьевой байкальской воды, технология получения которой защищена патентом (…). Для применения в качестве питьевой воды не целесообразно использовать поверхностные воды озера Байкал, являющиеся наиболее загрязненными, мутными и нестабильными по химическому составу. Для этих целей лучше применять глубинные воды, обладающие стабильным химическим составом и высокими качествами. 

Формирование глубинных вод Байкала — сложный физико-химико-биологический процесс (…). При использовании Байкала как источника питьевой воды необходимо, чтобы это свойство байкальской воды было постоянным, то есть возобновлялось. Это, в свою очередь, связано с работой механизма самоочищения вод Байкала. Здесь прослеживаются два подхода. Один связан с тем, что изымаемые для использования в качестве питьевой воды байкальские глубинные воды участвуют в вертикальном обмене и в естественной фильтрации и проходят через природный механизм самоочищения озерных вод. Другой – с механизмом их абсолютного изъятия и водным балансом. 

В первом подходе отметим, что фронтальные механизмы способны в течение года обеспечивать многократный вертикальный обмен, поэтому с уверенностью можно утверждать, что на уровне 1 куб. км дополнительная нагрузка будет допустимой (незаметной). При втором подходе видно, что основная расходная часть водного баланса Байкала в виде стока Ангары составляет в среднем многолетнем около 60 (±2) куб. км в год при минимальном стоке 40 куб. км и максимальном – 91 куб. км в год. Ясно, что при таком размахе межгодовых колебаний потери в 1 или 2 куб. км для озера практически не будут ощутимы и вполне могут пойти на питьевые нужды. Поскольку речь идет об абсолютном изъятии байкальской воды, то уровень такого изъятия из озера не должен превышать 1-2% от общего расхода, который считается допустимым. 

Физиологическая потребность одного человека в питьевой воде составляет около 3 литров в сутки. При населении порядка 150 млн человек России в год нужно около 0,2 куб. км. Байкал как источник питьевой воды может снять ее недостаток не только в России, но и в других странах, таких как Китай, Япония и др. Но при этом нужно решить ряд технологических проблем. Питьевая вода безвозвратно теряет свое качество в водопроводных сетях, а также используется не по назначению (на промышленные и другие цели). Так, в России для питьевых целей ежегодно может потенциально использоваться 118 куб. км воды. Для решения этой проблемы в государственном масштабе необходимо создание индустрии питьевой воды. 

Существуют несколько способов транспортировки питьевой воды: в бутылках, в различ­ных большегрузных емкостях (цистерны) и по трубопроводу. Первый способ предполагает размещение производства бутилированной байкальской воды непосредственно или поблизости от берегов Байкала и ее транспортировку преимущественно по железной дороге. Второй ~ размещение разливочных станций также непосредственно на берегу Байкала с использованием железнодорожного транспорта. При третьем способе на берегу ставится только насосная станция, которая может хорошо вписываться в прибрежный пейзаж, и он будет наиболее экологичным для транспортировки питьевой воды (при условии, что трубы будут необходимого качества, а эксплуатация ~ безупречной). 

(Таким образом), будем считать, что без ущерба для Байкала можно забирать глубинную питьевую воду на уровне 1 куб. км в год. Как и где можно забирать эту воду? (…) Вертикальная структура байкальских вод показывает, что для питьевых целей воду нужно брать с глубины порядка 400-500 метров (…) Из-за возможного неблагоприятного влияния «взмучивания» в придонных слоях закачивание воды нужно проводить на высоте не менее 20 метров от дна. Исходя из экономической целесообразности и соблюдая некоторые обязательные условия, воду на питьевые цели можно брать и с меньших глубин, но, видимо, не менее 100 метров. 

Выбор места водозабора зависит также от местных условий, особенно у более сложного по динамике вод восточного берега, и должен осуществляться специалистами (...). При выборе мест для заводов по производству байкальской питьевой воды должна учитываться инфраструктура района, в первую очередь, транспортные возможности. Ориентация на железную дорогу как единственный вид транспорта для вывоза байкальской питьевой воды оправданна только для работы на ближнюю перспективу.

Когда производительность заводов будет достигать 1 куб. км питьевой воды, возникнет чисто техническая проблема транспортировки такого количества воды. Если взять пропускную способность Транссибирской железной дороги по рекламным данным (320 тыс. тонн в сутки), то на вывоз 1 куб. км воды потребуется 10 лет. Таким образом, возможности Байкала давать воду для питьевых целей значительно превосходят возможности инфраструктуры Прибайкалья. 

Потенциальная емкость мирового рынка питьевой воды оценивается в 20, а российского – в 1 млрд литров (0,02 и 0,001 куб. км соответственно). Потенциальные возможности Байкала, как видно из наших рассуждений, гораздо (в тысячу раз) больше, но с учетом современного состояния российской экономики крупные проекты по использованию байкальской глубинной питьевой воды возможны только в международной кооперации, например, с Японией (как это было с опытными выпусками бутилированной питьевой воды), Китаем и другими странами. После достижения уровня выпуска бутилированной питьевой воды на Байкале, измеряемого десятыми долями кубического километра, дальнейший его подъем будет нецелесообразен, так как проблемы, связанные со строительством многочисленных заводов по выпуску питьевой воды, производством тары и ее утилизацией, излишней загрузкой Транссибирской железной дороги и т.п., неизбежно приведут к более экологичным трубопроводным способам ее транспортировки. 

(…) Социально и экономически целесообразна прокладка трубопровода как на восток, так и на запад от Байкала. На восток он может пройти через Бурятию, Читинскую, Амурскую области, Хабаровский край с ответвлениями в Китай и с выходом на Тихий океан, на запад – через Иркутскую, Новосибирскую, Челябинскую и другие области с захватом всегда нуждающихся в питьевой воде районов типа Калмыкии и др. Эти проекты не должны казаться утопическими, так как в Германии уже действует трубопровод по подаче питьевой воды из Боденского озера в Гамбург, то есть с крайнего юга на крайний север Германии, а в Японии осуществляется переброска вод из озера Касумигаура в систему реки Нака. 

Если для производства 1 млрд литров бутилированной воды потребуется построить на Байкале порядка 50 заводов мощностью 20-30 млн литров в год, то для транспортировки 1 трлн литров (1 куб. км) необходимо всего лишь около 10 насосных станций, примерно равных по мощности насосным станциям Байкальского ЦБК. Экологическая состоятельность трубопроводного способа транспортировки на этом примере становится совершенно очевидной. Байкал и Прибайкалье должны войти в XXI век с ясными перспективами устойчивого развития на базе использования глубинной питьевой воды этого уникального пресноводного источника».