Ликбез №28: Откуда на Байкале взялся диапазон 456-457 метров ТО?

«Эта история уходит корнями в далекие 1950-е годы. Освоение богатейших гидроэнергетических ресурсов Ангары начиналось со строительства Иркутской ГЭС. Основой высочайшей энергетической эффективности этой ГЭС, как и всего Ангарского каскада, стало использование огромной водной массы Байкала и объясняемая этим высокая зарегулированность стока Ангары. В 1956 году Иркутская ГЭС была пущена в эксплуатацию <…> В результате подпоры плотиной реки Ангары среднемноголетний уровень озера Байкал поднялся примерно на один метр <…> За 1960-1990-е годы уровень зарегулированного Байкала колебался в диапазоне около 2 метров, в зависимости от стока притоков и назначаемого сброса воды через плотину Иркутской ГЭС. По мнению научного сотрудника Лимнологического института СО РАН Валерия Синюковича, это даже меньше естественной амплитуды колебаний до строительства ГЭС, составляющей 2,2 метра. В итоге прибрежные экосистемы уже в основном приспособились к новому уровенному режиму Байкала. Лишь абразия (разрушение берегов) на некоторых территориях продолжалась, что потребовало на ряде участков, где по побережью шли железные Кругобайкальская и Транссибирская дороги, а также автотрассы, дорогостоящих работ по укреплению берегов.

Как известно, колебания водности рек — проявление естественной цикличности природных процессов. 1970-е–первая половина 1980-х годов были в Восточной Сибири настолько маловодными, что энергетикам Иркутской ГЭС пришлось решать трудную задачу: осторожно снижая расходы воды через турбины ГЭС (иначе энергетические потери привели бы к колоссальным экономическим ущербам для народного хозяйства), обеспечивать работу водохозяйственного комплекса в нижнем бьефе — водозаборов населенных пунктов и предприятий, водного транспорта, мелиоративных систем и др. При этом нельзя было допускать и резкого снижения уровня Байкала, чтобы не повредить водные экосистемы. В итоге это удалось с минимальными потерями для хозяйства, хотя и со значительными для самой энергетической области — дешевую гидроэнергию пришлось заменять на порядок более дорогой (и менее экологичной), полученной на тепловых станциях. Но это были годы плановой экономики, потери списывались, и проблема уровня Байкала тогда «не звучала».

Ситуация резко изменилась в середине 1980-х годов, когда маловодный цикл стал сменяться многоводным. Резко повысилась приточность в Байкал. Что было делать руководству Иркутской ГЭС (и всего Ангарского каскада) в этом случае? С одной стороны, казалось бы, максимально использовать ситуацию для получения прибыли, пропуская через турбины побольше воды. В определенной степени это, конечно, делалось, но... пришлось считаться с ограничениями на сброс воды в нижний бьеф (не были выполнены правила хозяйствования в технологической зоне, которая была плотно застроена). Чтобы не затапливать постройки и людей, пришлось снизить максимально возможные сбросы воды: с разрешенных проектом ГЭС 6000 кубометров в секунду до 4000 к 1980-м годам, а к 1990-м — даже до 3300 кубометров в секунду.

Но это автоматически вызвало поднятие (форсировку) уровня Байкала, преимущественно на более низком — восточном — берегу, с затоплением и подтоплением земель, активизацией разрушения берегов. Начались протесты населения, общественных и научных организаций, а затем и руководства Республики Бурятия.

Далеко не всегда протесты региона бывают услышаны «наверху». Но этот случай — исключение. 25 марта 2001 года вышло постановление Правительства РФ № 234 «О предельных уровнях озера Байкал», в котором колебания уровня Байкала ограничивались метровым слоем — от 456 до 457 м. Причем это было вполне в традициях главенствующего с 2000 года «ручного управления страной» — не согласовано ни с иркутской стороной, ни с учеными (кроме, очевидно, бурятскими), ни с энергетиками.

Чем же плохо это постановление? Во-первых, оно противоречит проектным параметрам водохранилища Иркутского гидроузла, утвержденным постановлением Совета Министров СССР о приемке Иркутской ГЭС в постоянную эксплуатацию, которое никто не отменял. Во-вторых, его просто невозможно выполнить в форс-мажорных ситуациях с приточностью в озеро: при продолжительных маловодьях и многоводьях на водосборном бассейне Байкала. Особенно тяжелыми могут быть последствия от запрета на предусмотренную проектом гидроузла форсировку уровня озера сверх отметки 457 метров при высоких весенних половодьях и летних дождевых паводках, то есть в теплый период года (V-Х месяцы). Кстати, в проекте постановления поэтому был такой пункт «При возникновении форс-мажорных обстоятельств (экстремально высокий и экстремально низкий приток к озеру Байкал) максимальное и минимальное значения уровней воды в озере Байкал устанавливаются правительством РФ по представлению специально уполномоченного государственного органа управления использования и охраны водного фонда (Министерства природных ресурсов РФ) в каждом случае отдельно». Но в окончательный вариант данная формулировка не была включена.

В итоге с уменьшением высоты призмы регулирования практически вдвое резко снизились возможности управления водными ресурсами Ангаро-Байкальского бассейна, потянувшие за собой множество других проблем. По инициативе энергетиков, пытаясь хоть как-то исправить ситуацию, губернатор Иркутской области Б.А. Говорин в июле 2003 года обращается к председателю правительства с просьбой внести изменения в постановление. В октябре 2003 года была создана межинститутская рабочая группа под руководством директора ИВЭП СО РАН проф. Ю.И. Винокурова с задачей «подготовить научно обоснованные рекомендации по допустимым экологически безопасным колебаниям уровня озера». Однако поскольку найти в этом вопросе консенсус из-за резких возражений бурятских ученых не удалось, ограничения уровня остались без изменения.

К чему же сводятся эти возражения? Рассказывает заместитель главного инженера по гидроэнергетике ОАО «Иркутскэнерго» А.К. Огнев. «Сначала основной аргумент был — снижение улова омуля на Байкале. У нас, когда сменилось руководство, решили разобраться. Мы заказали работу Лимнологическому институту, сделали трал в Калининграде, лимнологи пригласили своих коллег из Москвы, из Бурятии и намерили этого омуля огромное количество. Потому что много лет этого не делалось, изменились методы акустики, изменилась методология по подсчету. Просто раньше не подсекали его на больших глубинах. Тогда Бурятия забыла про этот омуль как причину возражений».

Такая же степень «научной обоснованности» — у других причин, среди которых чаще всего фигурируют отрицательные последствия для флоры и фауны. Но ведь растения, животные, рыбы уже приспособились к поднятию уровня озера в 1950-х годах, а амплитуда колебаний уровня в два и более метров была ранее всегда! Кстати, неизвестно, не сказалось ли уже отрицательно на биоте резкое уменьшение этой амплитуды после выхода постановления №234. Во всяком случае, необходимо детальное изучение сложной проблемы изменения состояния биоты при колебаниях уровня, а не «кавалерийские наскоки» и обвинения.

Между тем основная причина позиции Республики Бурятия лежит на поверхности, причем вполне понятная и обоснованная. И она весьма прозаическая — деньги! Как уже упоминалось, высочайшая экономико-энергетическая эффективность ангарских ГЭС в первую очередь обеспечена байкальскими водами. А они преимущественно формируются на территории Бурятии. В то же время, если в Иркутской области благодаря каскаду ГЭС энерготарифы — самые низкие в стране, то в соседней республике — выше в разы! Действительно, несправедливо; почему бы не поделиться прибылью, обеспеченной природными преимуществами — так называемой гидроэнергетической рентой? Но «Иркутскэнерго», которому принадлежат ангарские ГЭС, — частное предприятие, и сделать это не спешит. Поэтому Бурятия и занимается своеобразным эколого-экономическим шантажом: не хотите делиться — против изменения метровой призмы регулирования будем стоять насмерть! Уверен: удалось бы достигнуть соглашения по энерготарифам — тон руководства республики, как и обосновывающих их решения бурятских ученых, сразу бы резко изменился.

А пока сохраняется статус-кво, выполняется постановление № 234. Причем выполняется с большим трудом. Созданная специально для этого оперативная группа из водохозяйственников, энергетиков, ученых, каждый год живет в сверхнапряженном режиме: попробуй так оптимально рассчитать режимы регулирования ГЭС, чтобы удержать уровень Байкала в метровом слое! Ведь это природа, спрогнозировать ее с полной гарантией невозможно. При этом всем понятно: ничего с ней, если выйти за пределы призмы на несколько сантиметров, не произойдет, но ответственные лица за невыполнение постановления правительства сразу найдутся…

Этого еще не случилось, но надолго ли? За более чем 30 лет эксплуатации Иркутской ГЭС до выхода постановления уровень воды 17 раз превышал отметку в 457 метров и 18 раз опускался ниже отметки 456 метров. Стоит наступить экстремальным маловодным или многоводным годам (особенно если несколько лет подряд), и выполнить злополучное постановление будет невозможно никакими силами».

«Кислород.ЛАЙФ»: Собственно, Корытный спрогнозировал все верно. Маловодье на Байкале, начавшееся с 2014 года, привело к тому, что правительство РФ уже три раза было вынуждено приостанавливать действие постановления №234 — в 2015, 2016 и в 2017 годах. Каждый раз это были временные постановления, которые лишь разрешали Росводресурсам следовать за гидрологической обстановкой. Последний такой документ под №1667 был принят аккурат под занавес прошлого года.

Текст из спецпроекта «Колебания уровня Байкала. Вопросы и ответы», подготовленного авторами «Кислород.ЛАЙФ» для интернет-ресурса «Первый Байкальский». Весь спецпроект доступен по этой ссылке.